Солнце пробивалось сквозь деревья и сверкало в воде быстро бегущего ручья. Под легким ветерком шелестели фиолетовые брызги ночных фиалок. На свету и в тени распускались полевые цветы, а птичье разноголосье звенело как музыка.

Они расседлали и привязали лошадей. Лил отстегнула свой рюкзак.

– Сначала надо поставить палатку.

– Палатку?

– Я хотела, чтобы это был сюрприз. У нас есть два дня. Наши семьи не против. – Она бросила рюкзак, положила руки ему на грудь. – А ты не против?

– Мы давно не ходили в походы. Последний раз мы с твоим отцом жили в одной палатке. – Он погладил ее руки, потянулся к ее лицу. – Все изменилось, Лил.

– Я знаю. Вот почему мы здесь, с одной палаткой и одним спальным мешком. – Она потянулась к нему, не отрывая взгляда от его губ. – Ты хочешь меня, Купер?

– Ты знаешь, что хочу. – Он притянул ее ближе, внезапно и яростно завладел ее ртом, с таким желанием, от которого жар пронзил ее живот. – Господи, Лил, ты знаешь, что хочу. Нет смысла спрашивать, уверена ли ты, готова ли ты. Ты всегда уверена. Но… Мы не готовы. Палатки недостаточно для того, о чем мы говорим. По крайней мере, такой палатки, как твоя.

Это заставило ее рассмеяться и крепко обнять его.

– У меня есть коробка с палатками.

– Прости?

– Презервативы. У меня с собой упаковка. Я никогда не иду в поход неподготовленной.

– Целая упаковка, ого. Значит, тот презик, что я ношу в кармане, вроде как не нужен… и на том спасибо, но откуда, черт возьми, у тебя презервативы?

– Мама дала мне их.

– Твоя… – Он зажмурился, а затем сел на камень, ошарашенный ее словами. – Твоя мать дала тебе коробку презервативов, а потом позволила тебе поехать сюда со мной?

– Вообще-то она дала мне их неделю назад и попросила быть уверенной и осторожной. Я держу обещание. Я готова.

Немного побледнев, Куп потер руками колени.

– Твой отец знает?

– Конечно. Неужели ты думаешь, что он заряжает дома ружье и готовится ехать в погоню?..

– Это странно. Просто странно. И теперь я нервничаю, черт возьми.

– Не стоит. Лучше помоги мне поставить палатку.

Он поднялся на ноги. Вдвоем они закрепили на траве маленькую и легкую палатку, действуя быстрыми, слаженными движениями.

– Ты ведь делал это раньше, верно?

Он посмотрел на нее.

– Ты ведь не про поход. Да. Но у меня еще не было этого ни с кем, у кого нет опыта. Возможно, тебе будет больно, и я не знаю, может ли девушка вообще получить удовольствие в первый раз.

– Я дам тебе знать. – Она протянула руку и положила ладонь на его сердце. Все, о чем она могла думать, что это сердце бьется сейчас для нее. Так и должно быть. – Мы можем начать прямо сейчас.

– Сейчас?

– Ну, я надеюсь, что сначала ты меня согреешь. Я взяла с собой дополнительное одеяло, можем расстелить его. – Она вытащила одеяло из пакета. – И раз уж у тебя в кармане есть презерватив, мы могли бы начать с него. Иначе мы только об этом и будем думать. – Спокойным и уверенным движением она взяла его за руку. – Давай ляжем и разомнемся с помощью поцелуев.

– В мире нет никого похожего на тебя.

– Покажи мне, как нужно, ладно? Я хочу, чтобы меня научил именно ты.

Он поцеловал ее первым, когда они стояли в лучах солнца рядом с одеялом, и вложил в поцелуй всю мягкость и нежность, какими обладал.

Он знал, что она была права. Все должно случиться здесь, в мире, который принадлежит им двоим, в мире, который свел их вместе и связал навсегда.

Они опустились на колени, лицом к лицу, и она вздохнула, прижавшись к его губам.

Он гладил ее: медленно прошелся по волосам, плечам, нежно коснулся лица – и, наконец, дотронулся до ее грудей. Он уже прикасался к ним раньше, чувствовал, как бьется ее сердце под его ладонями. Но сейчас все было по-другому. Теперь это была прелюдия.

Он снял с нее рубашку, а затем уже она, с сияющим лицом, помогла раздеться ему. У нее перехватило дыхание, когда он расстегнул ее лифчик. Их тела сблизились, и она закрыла глаза.

– Что ж… Это отличный способ согреть.

– Ты как… – он подыскивал нужные слова, обнимая ее груди, большими пальцами дразня ее соски. – Ты словно вся покрыта золотой пыльцой, повсюду.

– Ты еще не все видел. – Она открыла глаза и посмотрела на него. – Внутри меня оживают вещи, о которых я даже не подозревала. Все так бурно и горячо. – Она протянула руку, провела ладонями по его груди. – У тебя так же?

– Да, только я уже знал, как все будет. Лил… – Он наклонил голову и обхватил губами ее сосок. Ее вкус затопил его, в крови все забурлило от издаваемых ею стонов, исполненных ошеломления и восторга.

Ее руки обхватили его, подталкивая, и они рухнули на одеяло, сплетаясь в объятиях.

Она не знала, что будет так мощно. Что ее закружит буря, закачают волны, все ее существо будет сотрясать мощный вулкан. Ничто из того, что она читала – статьи, романы, – не подготовило ее к тому, что происходило с ее собственным телом.

Казалось, ее сознание вырвалось наружу и оставило ее, так что теперь у нее не было ничего, кроме ощущений.

Она пробежалась губами по его плечу, горлу, лицу, поддаваясь желанию напитаться им. Когда его рука провела по ее торсу, расстегнула пуговицу на джинсах, она вздрогнула. И подумала: «Да. Пожалуйста, да».

Когда она попыталась проделать то же самое с ним, он отпрянул.

– Мне нужно… – Его дыхание стало прерывистым, он сунул руку в карман. – Я могу забыть, просто перестать думать.

– Хорошо. – Она легла на спину и коснулась своей груди. – Все уже кажется другим. Я думаю… О. – Ее глаза расширились, когда он стянул с себя джинсы. – Вот это да!

Ее реакция наполнила его мужское естество гордостью; сорвав с презерватива упаковку, он взглянул на нее и сказал:

– В самый раз.

– Я знаю, как это в теории, но… позволь мне попробовать. – Прежде чем он успел надеть презерватив, она приподнялась, чтобы коснуться его.

– Черт, Лил…

– Он гладкий, – пробормотала она, утопая в очередной волне жара. – Твердый и гладкий. Будет ли он таким же внутри меня?

– Такими темпами мы не сдвинемся с места. – Его дыхание участилось и стало неровным, он поймал ее запястье и отдернул руку.

Он пытался сосредоточиться, сконцентрироваться на предохранении.

– Позволь мне, – сказал он, опускаясь к ней. – Просто позволь мне сделать это в первый раз.

Он поцеловал ее долгим, медленным, глубоким поцелуем и взмолился, чтобы инстинкты повели его по верному пути. Лил совсем обмякла под ним, но стоило ему коснуться ее внизу, как она затрепетала всем телом.

Там уже было горячо и влажно, и он чуть не потерял над собой контроль. Молясь о том, чтобы продолжать владеть собой, он просунул в нее палец. Ее бедра выгнулись дугой, а ногти впились ему в спину:

– О боже, о боже…

– Все в порядке… – Вот она вся, распростерлась перед ним: горячая, мягкая, влажная… Лил. – Тебе хорошо?

– Да. Да. Это…

Она почувствовала, как что-то огромное унесло ее ввысь, так что у нее захватило дух и перехватило дыхание. Не переставая целовать ее, он то удерживал, то отпускал ее. Она снова выгнулась, чтобы принять его в себя целиком. Снова и снова…

«Вот оно… – подумала она, – вот оно».

Купаясь в расплавленном жаре, она почувствовала, как он продвинулся вперед и вдавился в самую сердцевину ее естества. Она открыла глаза, пытаясь сосредоточиться; смотрела ему в лицо и тонула в ясности этих кристально-голубых глаз.

Стало больно. Боль на фоне удовольствия была столь пронзительно-неожиданной, что она застыла, отказываясь признавать ее существование.

– Прости… прости.

Она не знала, намерен ли он остановиться или продолжать, но понимала, что находится на грани чего-то невообразимого. Она обхватила его бедра и приподнялась, чтобы ощутить его и познать всем своим существом.

Боль обожгла ее снова; еще одно онемение от шока, и вот он уже внутри нее. Стал с нею единым целым.

– В самый раз, – выдохнула она.